Роберт Рождественский «210 шагов». Читает Ольга Будина

Было Училище. Форма — на вырост Стрельбы с утра. Строевая – зазря. Полугодичный ускоренный выпуск. И на петлице — два кубаря… Шёл эшелон по протяжной России, шёл на войну сквозь мельканье берёз «Мы разобьём их!..» «Мы их осилим!..» «Мы им докажем!..» — гудел паровоз. Станции как новгородское вече. Мир, где клокочет людская беда. Шёл эшелон. А навстречу, навстречу – лишь санитарные поезда… В глотку не лезла горячая каша. Полночь была, как курок, взведена… «Мы разобьём их!..» «Мы им докажем!..» «Мы их осилим!..» — шептал лейтенант. В тамбуре, Маясь на стрелках гремящих, весь продуваемый сквозняком, он по дороге взрослел – этот мальчик – тонкая шея, уши торчком… Только во сне, оккупировав полку в осатанелом табачном дыму, он забывал обо всём ненадолго. И улыбался. Снилось ему что-то распахнутое и голубое. Небо, а может, морская волна… «Танки!!.» И сразу истошное: «К бою-у!..» Так они встретились: Он и Война… …Воздух наполнился громом, гуденьем. Мир был изломан, был искажён… Это казалось ошибкой, виденьем, странным, чудовищным миражом… Только виденье не проходило: следом за танками у моста пыльные парни в серых мундирах шли и стреляли от живота!.. Дыбились шпалы! Насыпь качалась! Кроме пожара, Не видно ни зги! Будто бы это планета кончалась там, где сейчас наступали враги! Будто её становилось всё меньше!.. Ёжась от близких разрывов гранат, — чёрный, растерянный, онемевший, – в жёстком кювете лежал лейтенант. Мальчик лежал посредине России, всех её пашен, дорог и осин… Что...