Петрас Лукосиус — Живопись++ Пассакалия, Бибер, гитара

🎨 Пейзаж, рожденный Клайпедой v++ Литовские предания и мифы. Преамбула Эти картины — не декор. Они не украшают. Они живут. Не только дышат — они решают быть. Иногда — без ясной формы. Иногда — без центра. Но всегда — с намерением, а значит — с жизнью. Это и есть живописание: не изображение, а вытягивание цвета в масть, где цвет — не палитра, а позиция, интенция, внутренний жест, в котором теплится душа. Лес как тело Мы говорим о лесе не как о ботанике, а как об общем астральном теле, вытканном из старинных прибалтийских верований, где каждая ветвь — не часть дерева, а жест духа, пробившегося сквозь форму. Ночью — души деревьев освобождаются, вспыхивают, вытягиваются в цветовую плазму, как вспышки древнего дыхания. А на восходе и закате — в эти переходные мгновения — возможен прямой тактильный диалог, где ветви — не биология, а пальцы, вытянутые в полутень. Свет — слишком прям, чтобы быть услышанным. Тень — слишком скрыта, чтобы быть понятой. Но вместе — они создают пульс, в котором ветвь может дрожать, и другая — ответить. Тело рассказа Он не рисует. Он вытягивает. Из тревоги — корабль. Из одиночества — башню. Из света — лес. Из тумана — дыхание. Из нежности — лепесток, решивший не исчезать. Каждая работа — не сцена, а решение формы быть эмоцией. Здесь нет пейзажа в привычном смысле. Есть вспышка, которая собирает ландшафт, есть свет, пробитый туманом, есть дом, вытянутый тревогой, есть храм, прикрывшийся тенью, и даже море — решает быть сном, а не стихией. 🌊 Море...