Марина Таргакова. Что самое лучшее отец может сделать для дочери?

- У меня как-то раз спросили, а что ты хочешь для своих детей? Я начинаю говорить, у человека широко открываются глаза. Начал я с чего: «Я знаю, что мои дети умрут». У визави так раскрылись, потому что, он впервые это услышал. Смерть — это единственная вещь, которую нельзя избежать. Всего можно избежать, смерть нельзя. Я говорю: «Мне почему-то очень хочется, чтобы они были счастливы до конца своих дней». Он у меня сразу спрашивает (мы, два отца, за пивом разговаривали): «Слушай, а что для этого нужно? Образование?» - Я не знаю. Мне надо, чтобы они счастливы были, над этим надо работать как-то. Марина Таргакова: Вы знаете, хочу сказать, во-первых, Януш Корчак, великий гуманный педагог, судьба которого потрясает, когда он вошёл вместе с детьми в газовую камеру. — Мог этого не делать. — Да, и он сказал. Одна из его первых заповедей гласит: «Ребёнок имеет право на смерть». То есть это то, что родители хотят не видеть, не слышать, избегать этой темы. — У нас вся система образования на этом построена. — Да. — Нет рака, нет смерти, нет болезни, нет голода. — Нет детей с ограниченными возможностями, ничего этого нет. — Есть, конечно, но лучше им так в стороночке. — Не растёт у нас процент суицида детского, у нас нет аутистов. — И долгое время это была закрытая информация. — Да, так вот, если передо мной сидит отец трёх дочерей, если разговаривают два мужчины и говорят, что я могу сделать лучшее для своей дочери... Самое лучшее — это писать ей иногда письма. Знаете...