Их заживо Закопали, за Веру Христову. Закопали живьём за отказ отречься от Христа.

Существует предание о закопанных большевиками живьём в землю священниках...Новый всплеск российской драмы. Дикий клич: – Губи и рушь! На краю могильной ямы застывают сорок душ. На плевки и на ухмылки новоявленных жрецов, Как с иконы, смотрят лики сорока святых отцов. И в движениях порывист, бойко выступив вперёд, В куртке кожаной антихрист: – Отрекайтесь! – им орёт. – Плюй на крест! Коммуну строим! – Рясы – наземь, и топчи! А не то – живьём зароем… – Палачи есть палачи. Вновь врагов народа ищет молодой окрепший строй. Город Ленина. Кладбище. Церковь Ксении святой. Сколько скорби и печали на земле Твоей, Творец! Слово было лишь вначале, а за ним летел свинец. Но и дуло револьвера, и земли разверстой вид Не всегда сильней, чем вера. Жизнь на этом и стоит. Вот и помнятся поныне этих душ святых огни, Как, скользя по мокрой глине, в яму двинулись они. В яму мерзостей и горя с ясной верою своей. И земли могильной комья на живых летят людей. И, уже в предсмертной дрожи, с горькой тяжестью в груди Всё взывал угодник Божий: — Образумь их, Гос-по-ди!..-- И, выдёргивая ногу из тугих могильных пут, Всё сказать пытался Богу: – Что творят – не ве-да-ют… Но и явно видел в муках, что, какого ни возьми, Люди в кожаных тужурках перестали быть людьми. Что им крест и что им ризы? У бугра земли сырой От всего святого в жизни очищался новый строй. Очищался зло и дико, правил свой неверный суд. Из могилы сорок ликов вопрошали тех иуд. Вопрошало их смиренье: – Где свободы ваши? Где?! Что за...