Брестский мир

Брестский мир даже на момент его подписания выглядел как мир на грани возможного, как авантюра для обеих сторон во всех смыслах, при том, что политически он был неприемлем как для Берлина, так и для большевиков. Берлин позволял себе вести дела с ультралевой диктатурой, оставаясь при этом монархией. А для большевиков, разумеется, отказ от революционной войны означал хорошую мину при плохой игре и партнерство с грабительским империализмом. Кроме того, мира без аннексий и контрибуций не получилось, и заявленные некогда лозунги были теперь втоптаны в грязь. Эта политическая неприемлемость была, тем не менее, пересилена жизненной необходимостью как для одних, так и для других. Еще одно важное обстоятельство, сильно недооцениваемое при анализе Брестского мира, — этот договор был первой попыткой провести будущие границы новых государств или, по крайней мере, обсудить их на основе каких-то объективных параметров. И предприняли эту попытку именно в Бресте. То, что эта попытка была не вполне удачна, не означает, что она не имела последствий. И то, что творцы Версальского мирного договора совершенно не учли и не заметили этот опыт, очень больно сказалось не только на всех национальных государствах, затронутых этим договором, но и на самих Великих Державах, что показала Вторая Мировая война. И если не связывать итоги Первой мировой, точнее финальную фазу Первой Мировой, и начало Второй Мировой, то мы так и будем блуждать, в недоумении пожимая плечами: «Как же так! Ведь уже один раз всё...