Кома

Будто в коме, бреду, как в тяжелом сне, где, сорвавшись, во тьму летишь, ты утратил себя в жуткой той весне, и не можешь никак найти. Жизнь, как ленту кассеты, мотай назад, вставив в дырочку карандаш. Поднимаешься в лифте, закрыв глаза, ошибаешься на этаж, недоверчиво смотришь на цифру «семь», проползаешь один пролет, застывая на лестнице, прям и нем, будто Идит, спиной вперед. И оставив попытки понять, где сон, и бывает ли вовсе явь, Петербург это или Армагеддон, подоткнув под себя края, отправляешься в будущий черный день, (в то, что ты называешь днем). Угасают лучи на слепой воде, и сменяется снег дождем. Значит — снова вставай, надевай пальто и иди, все равно куда, через то, что когда-то звалось мечтой, оступаясь в завалах льда. И надейся, что где-то ты все же спишь, с трубкой в легких, иглой в руке. И что год этот страшный — минута лишь, солнце — лампа на потолке, эта жизнь наизнанку, наоборот — тень под занавесом ресниц, и что где-то тебя кто-то любит, ждет, и, рыдая, кричит «Проснись!»