Джон Толкин. Мифопоэйя. Перевод Степанова. Читает Жиганков

Ты к дереву относишься прохладно: Ну дерево, растет себе и ладно! Ты по земле шагаешь, твердо зная, что под ногами просто твердь земная, что звезды суть материи обычной комки, по траектории цикличной плывущие, как математик мыслил, который все до атома расчислил. А между тем, как Богом речено, Чей Промысел постичь нам не дано, как будто без начала и конца, как свиток, разворачивается пред нами Время, — и не внять в миру нам таинственным его и странным рунам. И перед нашим изумленным глазом бессчетных форм рои проходят разом, — прекрасные, ужасные фантомы, что нам по большей части незнакомы, в которых узнаем мы иногда знакомое нам: дерево, звезда, комар, синица, камень, человек... Задумал Бог и сотворил навек камнеобразность скал и звезд астральность, теллур земли, дерев арбореальность; и люди из Господних вышли рук — гомункулы, что внемлют свет и звук. Приливы и отливы, ветер в кронах, медлительность коров, сок трав зеленых, гром, молния, и птиц стремленье к свету, и гад ползучих жизнь и смерть — все это Всевышнему обязано зачатьем и Божией отмечено печатью. При всем при том в мозгу у нас оно отражено и запечатлено. Но дерево не «дерево», покуда никто не увидал его как чудо и не сумел как «дерево» наречь,— без тех, кто раскрутил пружину-речь, которая не эхо и не слепок, что лик Вселенной повторяет слепо, но радованье миру и сужденье и вместе с тем его обожествленье, ответ всех тех, кому достало сил, кто жизнь и смерть деревьев ощутил, зверей, и птиц, и звезд, — тех, кто...